Лик смерти - Страница 52

Под «зверьем» подразумевались два черных лабрадора, которых супруги Лэнгстром любя прозвали «черные бестии». Сара предпочитала прозвище «глупыши». Эти два невоспитанных охламона, совершенно не подходящих для приличного общества, представляли собой шестьдесят фунтов безграничной любви и преданности.

Сэм открыл небольшую загородку, которую специально соорудил для того, чтобы преградить «зверью» доступ в другие комнаты. Благодарные собаки тут же бросились к нему и потерлись о его ноги.

— Спасибо, Бастер, — сказал Сэм песику поменьше.

«Не за что», — ответил тот, виляя хвостом и улыбаясь во всю свою собачью пасть. Более крупная Дорин нарезала вокруг хозяина круги, подобно акуле, вновь и вновь задавая один и тот же безмолвный, но вполне очевидный вопрос: «Еще не пора? Еще не пора? Еще не пора?»

— Прости, Дорин, — ответил Сэм. — Похоже, обед сегодня задерживается, но… — Сэм замолчал и многозначительно посмотрел на собаку выжидающим взглядом, — если вы, ребятки, выйдете на улицу, то получите угощение.

При слове «угощение» Дорин подпрыгнула, как кузнечик, всем своим видом выражая состояние запредельного счастья, словно кричала: «Ура, ура, ура!»

— Знаю, знаю, — ответил Сэм, улыбаясь. — Папа хороший, папа замечательный.

Он подошел к буфету и вытащил парочку лакомых косточек из пачки собачьего корма. Дорин продолжала скакать, как кузнечик, — теперь она и вовсе обезумела от радости.

Бастер не прыгал, он предпочитал вести себя более достойно, однако тоже выглядел вполне счастливым.

— Вперед, мальчишки и девчонки, — сказал Сэм и направился к раздвижной стеклянной двери, которая вела во двор.

Он переступил порог. Зверье последовало за ним. Тогда Сэм прикрыл дверь и встал, держа по косточке в каждой руке.

— Сидеть.

Собаки повиновались, не сводя глаз с вожделенного лакомства. Сэм опустил руки так, чтобы они оказались на уровне собачьих голов.

— Ждать, — предупредил он.

Если бы собаки попытались схватить угощение раньше отмены этой команды, им пришлось бы ждать намного дольше, а это совсем не входило в их планы.

— Ждать, — повторил Сэм.

Дорин вся дрожала от нетерпения, ее взгляд стал еще более возбужденным. Сэм смилостивился над ней и произнес наконец заветное слово, которого они так долго ждали: «Взять».

Две зубастые собачьи морды умудрились выхватить лакомство, даже не дотронувшись до рук хозяина.

Воспользовавшись этим отвлекающим маневром, Сэм юркнул обратно в дом и закрыл за собой дверь.

Первым сообразил Бастер. Он перестал жевать и с укором посмотрел на Сэма сквозь дверное стекло. «Уходишь?» — спрашивали его глаза.

— Пока, пока, — пробормотал Сэм и улыбнулся.

Надо было найти еще одну «зверушку», обитавшую в доме. Сэм был уверен, что она спряталась. Сара совсем не горела желанием отправиться к зубному врачу. И где-то в глубине души Сэм был с ней согласен. Он всегда чувствовал себя виноватым, когда они отправлялись с Сарой по врачам, — знал, что очередной поход неизменно закончится слезами. Сэм восхищался спокойствием и практичностью Линды. Обрекать детей на боль во благо здоровья — привилегия матерей. Большинству отцов это не под силу.

— Лапуля! — позвал Сэм. — Ты готова?

Сара не откликнулась. Тогда Сэм отправился в ее комнату. Приоткрыл дверь, заглянул. Дочка сидела на кровати, прижав к себе мистера Хаглеса.

— Котенок! — позвал Сэм.

Малышка повернулась, и ее взгляд чуть не разбил ему сердце.

«Горе мне, горе! — говорили эти по-детски выразительные, несчастные глазенки. — Горе иметь таких родителей, которые заставляют тебя идти к зубному врачу…»

Мистер Хаглес, обезьянка, сделанная из чулка, тоже уставился на Сэма осуждающим взглядом.

— Папочка, я не хочу к дансисту, — печально произнесла Сара.

— К дан-тисту, моя хорошая, — поправил Сэм. — Кто ж к нему хочет!

— А зачем тогда ходят?

«Абсолютно детская логика», — подумал Сэм.

— Потому что если не заботиться о своих зубах, можно запросто их потерять. А в этом приятного мало!

Сэм увидел, что дочка всерьез задумалась.

— А можно, мистер Хаглес пойдет с нами?

— Ну конечно!

Сара вздохнула, все так же печально, но уже смирившись с судьбой.

— Хорошо, папа, — сказала она.

— Спасибо, лапуля, — ответил Сэм, взглянув на часы.

Пора было выходить.

— А теперь бери мистера Хаглеса и пойдем-ка поищем мамочку.

В отличие от драмы, развернувшейся перед отъездом к дантисту, само посещение его кабинета произошло быстро и без эксцессов. Все подозрения Сары рассеялись под натиском бесконечных шуток доктора Гамильтона. Он даже обследовал мистера Хаглеса. И все семейство в праздничном настроении отправилось есть мороженое, а потом — на пляж. Было уже почти три часа дня, когда они вернулись домой. Собаки успели позабыть обиды и ужасно обрадовались, что их наконец накормят.

Затем последовали непременные ласки, обмен любезностями, демонстрация всевозможных трюков. Сэм называл это «танцем прибытия». И так происходило всегда, стоило только уйти из дома больше чем на пару часов.

Подробности личной жизни… Сэм знал некоторых мужчин, которые жаловались на такие вещи. А Сэм их очень любил. Они поднимали ему настроение. Они — его стихия, как раз то, что ему было нужно!

— Ты готова к завтрашнему дню? — услышал он вопрос жены — разумеется, риторический. Ведь завтра — день рождения Сары.

Сэм даже вздрогнул от визга дочери, оглушительного и почти совсем ей несвойственного.