Лик смерти - Страница 9

— И, — подталкивала Элайна, заставляя меня выговориться.

— Я боюсь, что Бонни умрет, это ты хочешь услышать? — ответила я раздраженно. — Прости, — сразу же спохватилась я.

Элайна ободряюще улыбнулась:

— Но это вполне объяснимо, Смоуки. Ты потеряла ребенка и понимаешь, что подобное может случиться вновь. Господи, ведь Бонни едва не погибла у тебя на глазах! Как же теперь не бояться? — воскликнула она и ласково погладила меня по руке.

— Но эти сны… они совершенно выматывают меня! — пожаловалась я. — Страх — это слабость, а я должна быть сильной, чтобы ее защитить!

Я сплю с заряженным пистолетом под подушкой, мой дом просто напичкан сигнализацией, на входной двери такой замок, который преступнику и за час не открыть, но легче от этого не становится.

Элайна строго посмотрела на меня и покачала головой:

— Ты не права, Смоуки, ты нужна Бонни такой, какая ты есть. Ей необходима твоя любовь. Ей нужна мама, а не супергероиня!

Элайна — жена Алана, одного из членов моей команды. Она прелестна. Настоящая латиноамериканка с изумительной фигурой и пленительными глазами, отражающими красоту души. Элайна — само воплощение Материнской любви, Нежности и Заботы. Но ее безграничная доброта отнюдь не говорит о мягкотелости и отсутствии характера. Порой она бывает непреклонна. В прошлом году у Элайны обнаружили рак толстой кишки. Ей удалили опухоль, провели курс облучения и назначили химиотерапию. Она поправилась, но лишилась своих густых роскошных волос. Элайна не скрывала своей потери и никогда не надевала головной убор, будь то шляпа или платок. Не знаю, ощущала ли она внезапные приступы отчаяния, как когда-то я после смерти родных. Думаю, нет. Отсутствие волос для Элайны ничто по сравнению с радостью жить. В этом ее сила.

Элайна пришла ко мне в больницу после того, как Сэндс убил Мэта и Алексу. Словно ангел, спустившийся с небес, она буквально влетела в палату, выставила медсестру и сжала меня в объятиях. Я пролила реки слез, прижавшись к ее материнской груди, и с тех пор полюбила Элайну всем сердцем.

Она стиснула мне руку.

— То, что ты чувствуешь, вполне нормально. Чтобы избавиться от страха, тебе остается одно — разлюбить Бонни. Но это ведь невозможно.

У меня перехватило дыхание и словно пелена спала с глаз. Слова Элайны помогли мне понять простую истину: я люблю Бонни, и отсюда все мои страхи. От них никуда не денешься.

— И легче не станет? — горько вздохнула я. — Ведь я никогда не перестану ее любить!

Элайна взяла меня за руки и спросила, глядя в глаза:

— Ты знаешь, что я сирота, Смоуки?

— Нет, — изумленно ответила я.

— Да, сирота, — кивнула она. — Я и мой брат Мануэль. Папа с мамой погибли в автомобильной аварии, и нас воспитала абуэла — наша бабушка. Удивительная женщина. Она никогда не жаловалась, ни разу. — Элайна задумалась. — А Мануэль… О, это был чудесный мальчик, Смоуки. Великодушный, добрый, только очень слабый. Ничем особенным он не болел, просто к нему цеплялась любая инфекция, и он всегда очень долго выздоравливал. Однажды летом абуэла привезла нас на побережье Санта-Моники. Мануэля унесло подводным течением. Он утонул.

«Такие простые слова, а сколько за ними страданий и боли. Тихая скорбь».

— Ничто не предвещало смерти моих родителей. И брат погиб в прекрасный летний день, у него просто не хватило сил выбраться на берег, — произнесла Элайна и пожала плечами. — Поэтому мне очень хорошо знаком твой страх, страх потерять того, кого любишь. — Она отпустила мои руки и улыбнулась. — И что же я сделала? Взяла и влюбилась в чудесного человека, но с такой опасной профессией, мысли о которой не дают мне спать по ночам. Порой я даже обвиняла Алана в своих страхах. Незаслуженно.

— Не может быть!

Элайна была для меня совершенством, и я с трудом могла представить ее в подобной роли.

— Увы, это правда. Годы шли, какое-то время обходилось без особых волнений, и я успокоилась. Страх отступил, но лишь для того, чтобы вернуться. Он всегда возвращается. И легче не станет. Вот и ответ на твой вопрос.

— Почему ты никогда не рассказывала мне о том, что ты сирота, что у тебя был брат?

Она снова пожала плечами:

— Не знаю… Хотела рассказать, когда ты лежала в больнице, а потом передумала.

— Но почему?

— Потому, что ты любишь меня, Смоуки. А моя история ничем не смогла бы тебе помочь и лишь усилила бы боль.

«Она права», — подумала я.

И Элайна улыбнулась улыбкой счастливой любящей жены, улыбкой бездетной матери, улыбкой сказочной принцессы, которая пожертвовала своими волосами ради того, чтобы жить.

— Так мы будем снимать кино? — раздался голос Келли. Она только что вошла в гостиную, держа за руку Бонни.

— Конечно, будем, — ответила я, заставив себя улыбнуться.

— Объясни, что нам делать, — попросила Элайна.

Я попыталась взять себя в руки, чтобы унять охвативший меня внутренний трепет.

— Уже год, как умерли Мэт и Алекса. Многое с тех пор произошло… — Я посмотрела на Бонни и улыбнулась. — И не только со мной. Я все еще скучаю по ним, и всегда буду скучать. Но… они здесь больше не живут, — произнесла я фразу, утром адресованную Бонни. — Я всегда буду помнить о них, я сохраню все фотографии, все видеозаписи, но я должна избавиться от вещей, от одежды и игрушек, от всего, чем они пользовались, когда были живы.

— Вот мы и пришли, чтобы помочь, — сказала Элайна. — Только скажи, что надо делать. Хочешь, разобьемся по комнатам, или будем убираться все вместе?