Лик смерти - Страница 123

123

Постепенно я узнал его историю. Он был призван к Богу, когда ему исполнилось всего четыре года, и тогда он решил как можно раньше поступить в семинарию, чтобы посвятить свою жизнь Святой Троице. Но однажды ночью пришли какие-то люди и выкрали его из семьи. «Даже в этом случае нельзя терять веру. Бог постоянно испытывает нас», — говорил он и улыбался мне чистой, счастливой улыбкой верующего человека. Его улыбка вырвала меня из пучины отчаяния, в которой я чуть не утонул. — Глаза Кабреры закрылись при этом благоговейном воспоминании. — Так продолжалось целый год. Он страдал каждый день… все мы страдали… а ночью разговаривал с нами, заставлял нас молиться и уберегал от желания покончить с собой. — Кабрера умолк и опустил глаза. — И наступил день, тот роковой день, когда он спас не только мою душу, но и тело.

Нас было двое. В сопровождении охранника нас отправили в дом одного состоятельного человека, которому одного мальчика было недостаточно. Я трясся от страха, но этот мальчик, этот ангел, как всегда, меня успокоил. Он взял меня за руки, улыбнулся и стал молиться. Я все равно боялся, несмотря на его слова. Мой страх только усиливался. Я уже не мог сдерживать дрожь.

Возле дома он вдруг взял в руки мое лицо, поцеловал меня в лоб и сказал, чтобы я был готов. «Ничего не бойся и верь в Бога». Мы вышли из машины, охранник оказался сзади нас. Тогда мальчик неожиданно повернулся и ударил его ногой прямо в пах. Охранник привык к нашему повиновению, удар застиг его врасплох. Он согнулся от боли и яростно закричал.

«Беги», — сказал мне мальчик. А я стоял и дрожал. Неуверенный, как всякая жертва. «Беги», — повторил он, но на сей раз это был рев, трубный глас ангела. И он бросился на охранника, стал его бить и пинать ногами. Наконец до меня дошло. Я побежал. — Кабрера потер предплечье. — Он до сих пор стоит у меня перед глазами, я вижу его как сейчас… Нерешительность и страх сменились радостью побега, а затем пришло чувство вины, вины за то, что, воспользовавшись помощью своего друга, я оставил его в этом аду.

Нет нужды рассказывать вам обо всем, что произошло со мной потом, о каждой минуте, о каждом месяце и годе. Я сбежал из земного ада и вернулся домой, в семью. Я был проблемным мальчиком, а позже стал проблемным мужчиной. Далеко не святым, скорее, грешником, но — и это важнее всего — я жил! Я не покончил с собой! Не проклял навеки свою бессмертную душу! Понимаете? Мой друг спас меня от самой худшей судьбы. Благодаря ему мне открыт путь в рай.

Я не разделяла убеждений Кабреры. Но чувствовала, что он глубоко верует, и вера эта поддерживает его. Я была тронута.

— Я приехал в Америку, — продолжал он. — Я верил в Бога, однако постоянно попадал в неприятные истории. Стыдно сказать, время от времени я употреблял наркотики, общался с проститутками и… заработал вирус. — Он покачал головой. — И вновь накатило отчаяние, и вновь я подумал о том, что смерть может быть лучше, чем жизнь. И тогда, в ту самую минуту, я вдруг осознал, что вирус этот ниспослан мне Богом. Однажды он уже прислал мне ангела, и ангел меня спас. Однако вместо того чтобы возблагодарить Бога за чудесное спасение, я запутался в печалях и страстях и понапрасну растратил многие годы. Я прислушался к предостережению Бога. Я изменился и прекратил отношения с женщинами. Я стал ближе к Богу. И тогда, спустя одиннадцать лет, мой ангел вернулся. — Глаза Кабреры наполнились печалью. — Все еще ангел, только уже не светлый. Он стал ангелом тьмы… ангелом мести.

«Как на татуировке», — подумала я.

— Он рассказал, что после моего побега ему пришлось пережить такое, что даже страшно себе представить. Я не буду вдаваться в подробности — это слишком ужасно. Мой друг говорил, что порой, правда, лишь на мгновение, его одолевали сомнения в Божьей любви. Тогда он вспоминал обо мне, молился и вновь обретал веру. «Бог подвергает меня испытаниям, — понял он, — Бог выведет меня отсюда». — Кабрера скривился. — Однажды так и произошло. Однажды его вера, его молитвы и страдания, которые ему пришлось вытерпеть из-за меня, были вознаграждены. Это произошло уже здесь, в Штатах. Вместе с другими детьми он был спасен полицейскими и вашим ФБР. В каких красках он описывал свое чудесное спасение! Он чувствовал себя так, словно Бог его поцеловал. Значит, и вера, и страдания были оправданны?!

Кабрера умолк и долго молчал. У меня возникло нехорошее предчувствие. Что-то подсказывало мне, что я знаю продолжение этой истории.

— Однажды ночью, — вновь заговорил Кабрера, — Бог возвратил их в ад. Пришли какие-то люди, убили охрану. И забрали всех обратно… в рабство… Ужасно… — прошептал он. — Только представьте, что значит спастись и вновь потерять надежду. А хуже всего было моему другу. Эти люди знали, что он помогал полиции, что он назвал имя своего охранника. Они не убили ангела, но наказали так, что прежняя жизнь в аду показалась ему раем.

Я уже знала об этом, где-то в глубине души; сейчас мои предположения подтвердились.

— Мальчика звали Хуан, ведь так? — спросила я.

Он кивнул:

— Да, ангела звали Хуан.

Не знаю, был ли Хуан воплощением святости или же Кабрера, ребенком прошедший ад, теперь идеализировал воспоминания о друге, посланном ему в самый тяжелый момент. Я знаю только одно: историю эту я уже слышала. И в ней не победит никто, даже мы.

Убийцы есть убийцы; то, что они творят, непростительно, но и они по-своему несчастны. Несчастны в своем гневе. Они убивают не от радости, скорее, это крик души. Крик о совратившем отце, об истязавшей матери, о брате, который тушил о них сигареты. Сначала они беспомощны, потом несут смерть. Вы ловите их и прячете за решетку или в сумасшедший дом потому, что так надо, но никакого удовольствия от сделанной работы не испытываете.

123